Кейс Славиной
Кто стал самым упоминаемым нижегородцем в 2020-м? Как бы ни хотелось губерским пиарщикам обратного, это вовсе не Глеб Никитин, а Ирина Славина. Три месяца «кейсу Славиной» исполнилось, кстати, как раз несколько дней назад.
Вообще, я с интересом слежу за метаморфозами этого дела. От полного шока, интереса, обсуждения подробностей, скорби коллег и т. д. массовый обыватель быстро пришел к формуле «да хватит уже про эту бесноватую писать». Вышло всё ровно так, как я и предпологал раньше в «Окне полковника Трифонова» - никаких реальных последствий ни для кого не случилось, никакое уголовное дело о доведении до самоубийства, конечно, никто возбуждать не стал, ну а само отношение к делу Славиной ровно по теории «окна Овертона» прошло от ужасной трагедии, в которой неплохо бы разобраться, до навязшей на зубах истории какой-то сумасшедшей, которую хочется поскорее забыть. Скажем так, в быстром установлении такого отношении читается явная заинтересованность многих причастных.
Тем не менее, многие отечественные и мировые СМИ включают «случай Славиной» в топ самых громких событий 2020-го. Славина обошла Дудя, Пивоварова и прочих коллег по цеху как самая упоминаемая медиа-персона в этом году. И от этого не отвернешься.
Статья в мужском журнале MAXIM как пример
|
Как бы мы не относились к Славиной, стоит признать вот что: Ирина не от скуки совершила свое самосожжение - это был ее этакий окончательный манифест против системы. За последние годы ее много раз штрафовали по выдуманным обвинениям, угрожали, задерживали, резали шины, распространяли всякие чернушные листовки про нее, «мочили» в телеграме и т.д.. К оценке этого всего мы еще вернемся чуть позже, а пока просто отметим это как факт. |
Кейс Пичугина
Кто стал первым журналистом в России, осужденным по уголовному делу за коронавирусные фейки? Нижегородец Александр Пичугин. За пост в телеграм-канале «Сорокин хвост», где он выдал сюр-фантазию про «смертников», которые ходят специально заражаться в общественные места. Пичугин таким образом стебал РПЦ с ее разрешением на службы во время церковных праздников — и стебал, надо сказать, за дело, монастыри запылали очагами заразы, Дивеево закрыли на карантин полностью, а сколько народу заразились на открытых службах (где маски носить считалось дурным тоном и показателем слабости духа) — точно не известно, но явно немало. Смотрите в коронавирусных сводках, где Нижегородская область уверенно держится в тройке-пятерке лидеров по России всю пандемию.
|
Почему приняли именно оказавшегося в итоге правым Пичугина, а не многочисленных авторов откровенного бреда и трэша разной степени упоротости по нижегородским телеграм-каналам? Всё просто. Пичугин у ФСБ и прочих силовиков давненько «на карандаше» за вольномыслие (эти сведения, собственно, озвучивали сами силовики), и пригляд за ним и его каналами ведется в первую очередь. А тут еще и на «священную корову» в виде РПЦ наехал, изверг! |
Дзержинские кейсы
Вообще, тут можно долго вспоминать. Например, дзержинских коллег, которым регулярно бьют и жгут машины — в последний раз (это было буквально на днях с главредом «Дзержинского времени» Сергеем Кулаковым) чудом обошлось без мощного взрыва на весь квартал: в подожженой машине лежал 70-литровый газовый баллон, пожарные успели потушить до трагедии. А то опять бы нижегородчина прославилась очередной огненной жестью на всю страну.
|
Кулаков, Щуренков и их коллеги критикуют «отцов города». Надо ли говорить, что они по каждому случаю подают в полицию заявления, на случаи поджогов обращали внимание губернатора, и т.д., и т.п.? И надо ли говорить, что на всё это до сих пор не последовало никакой реакции? |
Резюмируем
Мы не заметили и сами, как из «края непуганных журналистов» (с) Немцов за какие-то полтора десятка лет превратились в местность, где на журналистов ведется натурально охота, стоит им выйти за флажки. 2020-й показал это со всей яркостью.
Констатируем очевидное: наше общесто взяло резко «охранительный», изоляционистский курс. Согласно программе партии, кругом враги, а кто имеет что сказать против программы партии — те враги в первую очередь. И методы борьбы с врагами какие-то всё однотипные, однообразно-душные — то уголовные преследования по надуманным поводам, с которыми не смеет спорить суд, то криминал от неизвестных «доброжелателей». Это объективная данность, с которой вынуждены жить журналисты в Нижнем (а Ирина Славина, например, с ней жить не смогла).
Кроме того, в регионе вообще не осталось СМИ, действующих без оглядки на то, что скажет местная власть или франшизодержатели (у которых, как правило, всегда тоже есть расторговки с властью, только на более высоких уровнях). А тех, кто пытается говорить что-то свое, остается всё меньше.
Что будет дальше? Добро пожаловать в мир подполья и самиздата телеграма, господа вольнодумцы. Только это будет не советский самиздат в условиях информационного голода, а современный, цифровой, в раскладах тотального информационного перенасыщения. Когда читай-не хочу, но всё какое-то дерьмо, слишком много желающих участвовать в забеге - и всегда найдется десять вариантов любой правды на разные вкусы. Как пробиться и достучаться до читателя в этих условиях — главный вопрос, который встает перед любыми авторами нынешних медиа.
Кто придумает рабочую схему — тот и будет на коне. Цензуре, конечно, хочется, чтобы не придумали, и всё осталось как есть.
Но мы постараемся.
